85 лет назад, 26 февраля 1935 года, из Орска в Оренбург отправилось письмо, помеченное двумя словами: «срочно» и «секретно». В нем председатель городского Совета предлагал предоставить в аренду одному местному учреждению часть Урала с прилегающими озерами – для ловли рыбы. Учреждением этим была исправительно-трудовая колония, которая как раз тогда получила статус лагеря, а вместе с этим – огромное количество «контингента», то есть заключенных, осужденных за тяжкие преступления…
Срочно-секретное письмо 85-летней давности
Когда в Орске появилась исправколония, точно неизвестно. До революции в городе действовали две тюрьмы, мужская и женская. Здания эти существуют до сих пор – два одноэтажных домика на улице Пушкина, совершенно обычных – разве что стены очень толстые, даже для 19 века. Сейчас в них живут люди, о первоначальном назначении построек ничего не напоминает… Еще была солдатская гауптвахта – тюрьма для военнослужащих. Располагалась она на улице Большой (сейчас – Советской), на том месте, где теперь находится детский сад «Гномик». В 1888 году гауптвахта (где сиживал, между прочим, украинский поэт Тарас Шевченко) сгорела, и садик (изначально – казначейство, потом – исполком, и уж потом – садик) построили на освободившемся месте. Кстати, находящийся неподалеку музей Шевченко, в котором воссоздана камера поэта, на самом деле расположился в купеческом особнячке – гауптвахта была куда крупнее, и, надо думать, мрачнее.
В орском музее имени Шевченко. Фото ОКМ
В общем, тюрьмы в Орске имелись и при старом режиме, а вот колонию организовали уже при советской власти. Когда точно, неизвестно; но поначалу это, очевидно, было учреждение небольшое. А в 1935 наметилось укрупнение: колония «реорганизуется в лагерь с общим количеством рабочих до 10.000 человек». Чтобы понять, что значила эта реорганизация, нужно разобраться, чем вообще колония отличалась от лагеря.
Исправительно-трудовыми колониями тогда назывались учреждения, подведомственные НКВД (народному комиссариату внутренних дел, предшественнику МВД). В них содержались заключенные с небольшими сроками – только до 3 лет.
Законы тогда были очень суровыми, и малые сроки получали в основном мелкие уголовники-дебютанты. Так, например, за кражу у частных лиц «вследствие нужды и безработицы, в целях удовлетворения минимальных потребностей своих или своей семьи», полагалось 3 месяца лишения свободы; за грабеж с применением насилия – до 3 лет; за присвоение вверенного имущества, как и за мошенничество – до 2 лет; за подделку официальных бумаг – до года; за ростовщичество (дачу денег в долг под проценты) – до года; за «участие в работе лжекооперативных организаций» – до двух лет; за халатное отношение к служебным обязанностям, получение взятки и растрату вверенного имущества – до двух лет… Кстати, интересная деталь: за «производство посевов опийного мака и индийской конопли без соответствующего разрешения» тоже давали до двух лет. В общем, в колониях НКВД оказывались мелкие жулики, спекулянты, уличная шпана, проворовавшиеся чиновники, аферисты из контор типа «Рога и копыта» – ну, и немногочисленные тогда (и не считавшиеся особо опасными) наркоторговцы.
А вот исправительно-трудовые лагеря, в которых сидели заключенные со сроками свыше 3 лет, относились к ведомству ОГПУ (Объединенного государственного политического управления, предшественнику КГБ). Лагеря (до 1929 они назывались концентрационными, и уж затем были переименованы в исправительно-трудовые) пополняли рецидивисты и осужденные по тяжелым статьям. Например, за убийство (от 8 лет до «высшей меры социальной защиты», то есть казни); за разбой (до 10 лет); за изнасилование (до 8 лет); за «похищение лошадей или другого крупного скота у трудового земледельческого и скотоводческого населения» (до 8 лет)… И, конечно, за «контрреволюционные преступления». Их предусматривали 14 пунктов знаменитой 58-й статьи – «измена Родине», «совершение террористических актов», «шпионаж», «сношения в контрреволюционных целях с иностранным государством» и так далее. Как правило, эти преступления наказывались «высшей мерой уголовного наказания — расстрелом с конфискацией всего имущества, а при смягчающих обстоятельствах — лишением свободы на срок десять лет с конфискацией всего имущества».
30-е годы, строительство железной дороги в Орске. Автор фото неизвестен
Так вот, в 1935 году небольшую колонию перепрофилировали, и место мелкой уголовной сошки заняли рецидивисты, люди, совершившие тяжкие преступления – и, конечно, «враги народа». Согнали их сюда изрядное количество – десять тысяч. Причина простая – Орск становился крупным промышленным центром, а лагеря организовывали как раз там, где необходимы были рабочие руки – много, очень много дешевых рабочих рук… И вот эти руки прибывали для работы «на Орско-Халиловских новостройках». А по правилам того времени заключенные должны были не только возводить необходимые стране предприятия, но и кормить себя – ну, не честным же трудящимся их содержать, в самом-то деле…
Итак, председатель Орского горсовета Смирнов «срочно-секретно» писал председателю Оренбургского облисполкома Васильеву:
-
залив р. Урал в Ущелье;
-
залив р. Урал между Орским домом отдыха и селом Ново-Троицким;
-
ряд озер в этом же районе.
Железнодорожная станция Ущелье существует и сейчас. Городской дом отдыха располагался там же, неподалеку, в национализированных купеческих дачах – у подножия скалы Чертов Палец (историю этого заведения мы недавно рассказывали). Ну, а село Ново-Троицкое – это, понятно, деревушка, на месте которой позднее вырос крупный город Новотроицк (и об этом мы уже рассказывали). Мелких озер там, действительно, множество. Если отметить места, где рыбачили зека сталинских времен, на современной карте, получится такая картина:
Вероятно, эти водоемы отдали в аренду рыбакам-заключенным 85 лет назад. Карта google.maps
Очевидно, в Оренбурге инициативу признали здравой: 21 апреля горсовет (очевидно, получив «добро» на областном уровне) принял решение:
Второй документ – уже без грифа «секретно»
Урал56.Ру благодарит за помощь в подготовке материала филиал ГБУ «Государственный архив Оренбургской области» в городе Орске и лично директора Инну Ершову.
