Казалось бы, столько всего написано про Орскую крепость, но при знакомстве с архивными данными всплывают порой такие сведения, что ни в одной монографии про родной город не отыщешь.
Сегодня мы познакомим вас с документами Оренбургской казенной палаты за 1834 год, расскажем вам о фактах, почерпнутых из фондов Оренбургской духовной консистории, которые находятся на хранении в Оренбургском государственном архиве.
Иными словами, мы заглянем в ревизские сказки и метрические книги, которые хранят в себе много загадок и тайн.
Помните произведение Гоголя «Мертвые души»?
Если кратко описывать сюжет, то он следующий: герой Чичиков задается целью скупить у помещиков «мертвые души», и навещает их одного за другим, вызывая своей просьбой различную реакцию. Что бы это во времена, столь не похожие на наши, могло означать?
Дело в том, что начиная с эпохи Петра I, в России проводились переписи податного населения, так называемые ревизии (ревизские сказки).
Всего в империи было проведено 10 ревизий. Первая в 1718 году, последняя в 1856-ом. От ревизии до ревизии (а времени между ними проходило немало, так, например, после 1834 года следующую провели только в
1850-ом через 16 лет) человек, переписанный по прошедшей сказке, хоть и умирал в дальнейшем, до проведения следующей считался живым. После очередной ревизии его записывали уже умершим, указывали год смерти.
То есть, фактически Чичиков, прикупив «мертвых душ», мог считаться вполне себе небольшим помещиком до проведения очередной переписи податного люда.
Каждое сословие переписывалось отдельно. Если в селе или деревне, положим, проживали только крестьяне, и помещик был над ними один, то и ревизия была одной на всех, если несколько помещиков, то и ревизий несколько. А уж в городе было столько сословий намешано! Но в нашем случае речь идет не о селе, деревне или посаде, а об Орской крепости 1834 года.
Орская крепость. Рисунок из фондов ОКМ
Цитируем Юрия Ясенчика, описывающего Орск того времени:
«У подножия горы, где река Орь впадает в Урал, рассыпались деревянные домики, по большей части выстроенные татарским способом, с окнами во двор… Главная улица крепости по левой стороне застроена казармами 5-то батальона; с правой — тюрьма арестантской рабочей команды, казармы инженерных и артиллерийских частей».
С трех сторон крепость была ограничена канавой, а четвертой примыкала к Уралу.
Батальонные казармы представляли из себя низенькое бревенчатое строение с небольшими квадратными окошками. Одной стороной они примыкали к сараю, называемому «экзерциргауз», а другой стороной выходили на площадь с новой каменной церковью, вокруг церкви были разбросаны небольшие деревянные домишки.
Значит, по ревизии 1834 года должны быть описаны только солдаты и офицеры. Именно они составляли основную часть населения. Но, представьте себе, мы нашли несколько ревизских сказок по крепости Орской на представителей и других сословий, проживавших в крепости спустя почти столетие с даты ее образования.
Конечно же, основное население было представлено военными чинами, казаками.
Обер-офицеры, зауряд- чиновники и казаки крепости Орской 30-х годов 19 века
В Оренбургском областном архиве имеется ревизия 1834 года на казаков Оренбургского края, в том числе и по Орской крепости. Помимо казаков в ревизии описаны обер-офицеры и зауряд-чиновники.
Ревизская сказка тысяча восемьсот тридцать четвертого года апреля пятнадцатого дня Оренбургской губернии и уезда Орской крепости о состоящих мужеска и женска пола Оренбургского казачьего войска 2 дистанции военных чинах
К обер-офицерам в казачьем войске относились младшие офицеры – сотник, есаул, хорунжий.
Под номером первым в ревизии записано большое семейство служащего хорунжего Бурибая Сиянова. У него вторая жена (первая, умерла от родов или от болезни, раньше не разводились, как правило), от нее сын Файзулла, зауряд-хорунжий , еще сын - служащий казак Рахматулла… Всех и не перечислишь. Всего семей воинских чинов в крепости записано 89. Большей частью это представители мусульман. Многие из них были переведены в крепость Орскую из 9-го башкирского кантона к месту службы вместе с семьями в начале 30-х годов 19 века.
Исследователь Оренбургского края П. Рычков писал в 1762 году о крепости так:
«Она поныне из новопостроенных крепостей, исключая новый Оренбург, лучше и регулярнее укреплена и снабжена достаточной артиллерией. Гарнизон ее состоит из двух рот драгунских и из половины пехотной, да из пятидесяти казаков, которые почти все иноверцы».
Из 89 семей военных чинов 62 семьи были мусульманскими.
Помимо уже упомянутого нами хорунжего Бурибая Сиянова в Орской крепости в ревизии 1834 года упоминается зауряд-хорунжий Япар Усейнов. Должность зауряд -есаула исполнял Гайнулла Испанов. В крепости в 1834 году зауряд-сотником был некий мусульманин Гадильша, еще один Файзулла Мухаметов и другие.
Встречаются также русские христианские фамилии. Вот, например, под номером два указана семья Александра Филиппова Холмского, Под номером 7 записана семья урядника Петра Васильева Каршина, переведенная в Орскую крепость из Верхнеуральской в 1824 году.
Брат у Петра – Василий Васильев– тоже служащий урядник.
Основной костяк живших и несущих службу в крепости составляли рядовые казаки.
Вместе с вахмистрами, урядниками, приказными казаки относились к низшим чинам войска.
История сохранила в документах имена и фамилии казаков Орской крепости: Ивана Савинова Попова, переведенного из отряда Луговского в 1832 году, Алексея Григорьева Ветошникова, Ивана Пологова, переведенного в Уфимскую станицу в 1824 году, Григория Васильева Иванова, Михаила Антонова Ильиных, Порфирия Григорьева Злобина, Евдокима Емельянова Шихова и других…
В метрических книгах тех лет находим упоминание об уряднике Павле Белокопытове.
Время, о котором мы пишем: тридцатые годы 19 века. Прошло тогда еще чуть менее ста лет с момента закладки крепости на Ори. Но это все еще военное укрепление, в котором несут службу и проживают казаки с семьями.
Наша Орская крепость была лишь составной частью войск Отдельного Оренбургского корпуса, в крепости стояли 1-я и 2-я роты батальона № 5 вместе с батальонным штабом, рота № 3 гарнизонной артиллерии, Оренбургский казачий полк № 4 .
Все эти войсковые подразделения так или иначе упоминаются в метрических книгах по Орской крепости 1839 года.
Вот, например, есть запись о фельдшере линейного батальона Василии Николаеве Николаеве.
В крепости с 1809 года была и своя инженерная команда. Должность вахтера команды в 1839 году исполнял Алексей Уточкин.
Имелась в крепости и таможенная застава, и почтовая станция.
В метриках упоминаются Орской таможенной заставы писарь Петр Петров Калиолини, помощник таможенной заставы коллежский регистратор Алексей Яковлев Пичугин, Орский станционный смотритель Александр Овчинников.
В описываемое нами время начинается строительство Новой оборонительной линии от Орской до Троицка (жители этой Новой линии тоже в документах упоминаются). Постепенно Орская крепость теряет свою решающую роль в плане обороны границ империи от набегов киргиз.
Отставные воинские чины Орской крепости в 1834 году
По истечении срока службы казаки и офицеры увольнялись со службы. Бравые казаки, вышедшие в отставку, селятся неподалеку от крепости. Их тоже государство считало отдельно. Мы нашли также и ревизию на отставных чиновников и военных по состоянию на 1834 год.
Ревизская сказка 1834 года апреля 20 дня Оренбургской губернии и уезда крепости Орской отставным чиновникам и низшим чинам
Сначала записаны аудитор 8 класса Денис Козьмин Баринов, капитан Александр Данилов Пузенкин, порутчик (так и записано) Григорий Иванов Мишулин, прапорщик Василий Козмин Анафутьев, унтер-офицеры Петр Иванов Савостьянов, Николай Григорьев Овчинников, Максим Никитин Попрядухин.
Далее идет перечисление рядовых отставных казаков.
Их большинство: Алексей Борисов Саратовцев, Семен Петров Исаев, Антон Иванов Печерский, Дмитрий Акимов Акимов. Всего в этой ревизии записано 18 семей.
Как оказалось, многие обер-офицеры, вдовы их не могли жить без людей крепостных, обыкновенных, которые им самовар растопят, чаю подадут, приоденут перед выходом к обеду. И в Орской крепости крепостное право тоже было! Несмотря на то, что крупных помещиков в наших краях не водилось, крепостные крестьяне у военных чинов все же имелись. Вернее, такая их категория как дворовые люди. Они были лично зависимыми и состояли при дворе господина, выполняли разного рода домашнюю работу.
Имели у себя дворовых штабс-капитаны, вдовы –поручицы, подполковницы, майоры. Покупали они их и продавали, распоряжались, как имуществом.
Ревизская сказка 1834 года на дворовых людей капитанши Герасимовой
А были такие привилегии у Берестиной Катерины Николаевны, жены хорунжего отряда Банного станицы Орской, Булашевича Фоки Иванова, штабс-капитана крепости Орской, Борозны Евлампия Васильева, плац-адъютанта крепости Орской, Есиной Парасковьи Дмитриевны, вдовы штабс-капитанши крепости Орской, Исаевой Александры Анфиногеновой, подполковницы крепости Орской, Исаева Дмитрия Николаевича, подполковника крепости Орской, Крыловой Аграфены Михайловой, дочери подполковника крепости Орской, Микулиной Дарьи Ивановой, порутчицы крепости Орской, Старкова, инженер-полковника крепости Орской,
Тютнева Филиппа Матвеева, майора крепости Орской и других прочих владельцев.
Для передачи колорита той эпохи приведем вам реальные примеры о жизни крепостных, проживавших в Орской крепости в первой половине 19 века.
Вот, например, служит в гарнизоне плац-адъютант Борозна, у него в услужении Илья Иванов Иванов 48 лет.
С Ильей проживают два сына Игнатий 26 лет и Павел 24 лет.
Семья Ивановых досталась Евлампию Борозне по наследству в 1834 году после смерти отца его майора Василия Борозны и по предыдущей ревизии (7-ой, а в 1834 году была 8-ая) числились в Верхнеуральском уезде по крепости Степной.
А вот Александр Лебедев достался Евлампию, бравому плац-адъютанту, еще в 1832 году опять же по наследству от его родного дяди бывшего коллежского асессора Михайло Борозны. В 7-ую ревизию числился этот Лебедев в Иркутской губернии по Верхнеуральскому уезду.
Но Александро не вытерпел такой судьбы и в том же 1832 году бежал. Таким образом, за Евлампием Борозной числилось 3 души мужского пола.
Кто такой плац-адъютант, который мог себе позволить крепостных?
Эта должность была приписана к комендантскому управлению, так прежде называли комендантских адъютантов. Они состояли при штабе и вели книги приказов коменданта и журналы регистраций временно прибывающих и отъезжающих военных. В ведении их находились и деньги управления. Также они выполняли поручения коменданта, осматривали посты, караулы и пр.
А Катерине Берестиной, в девичестве Николаевой, жене хорунжего, проживавшей в отряде Банном, принадлежало 5 душ мужского пола и одна женского.
Одна из семей ее дворовых переведена из Пензенской губернии Керенского уезда из села Николаевка, люди были куплены в 1832 году у помещицы вдовы прапорщицы Агафьи Тугушевой.
В 1834 году умерла старшая в семье дворовых - вдова к тому времени Федосья Борисова на чужбине. В услужении у хорунжицы остались сыновья дворовой - Андрей, Михайло, Кузьма, Андреян и внук Алексей.
Катерина Берестина была женой хорунжего. Это был обер-офицерский чин, как мы уже писали, соответствующий современному чину лейтенанта.
А вот вдова капитанша Екатерина Иванова по мужу Герасимова, имевшая в крепости Орской деревянный дом на каменном фундаменте, содержала в услужении мужика Николая Федорова Федорова 33 лет. У Николая Федорова сын Лазарь 6 лет. При этом записано, что Николай Федоров куплен в 1833 году у коллежской секретарши Прасковьи Павловой по мужу Соболевой. У Николая Федорова при нем жена Аксинья 30 лет.
У капитанши в услужении была также девка Мавра 22 лет. Но вот у этой девки (так писали о незамужних), как оказалось, не у девки вовсе, 4 года назад родился сын Николай.
Капитанша (это не значит, что она служила, а была лишь женой капитана) тоже могла позволить себе немного крепостных в услужении.
Коменданты Орской крепости, комендант Исаев и его дворовые люди
Во времена пугачевского восстания комендантом крепости был секунд-майор Ф. Беенке.
Предшественником Дмитрия Николаева Исаева являлся отставной комендант Иван Садыкин. О нем мы узнаем из метрических книг 1839 и последующих лет.
В 1834 году эту должность исправлял Исаев.
Чуть богаче остальных владельцев в плане наличия крепостных душ был комендант крепости Орской подполковник Дмитрий Николаев сын Исаев. Впрочем, ему по статусу полагалось. Как никак высший военно-административный начальник, руководитель гарнизона!
Давайте же посмотрим на обстоятельства жизни коменданта Исаева. В этой должности Дмитрий Николаев Исаев находился с 1821 года, то есть уже 13 лет до описываемых нами событий. Всего прослужил 56 лет и уволен со службы в должности генерал-майора с полным пансионом и уходом.
Мужского пола в его распоряжении в тот год 10 душ, женского 8.
Представьте, пришел он восвояси домой, а там ему прислуживают, сапоги натирают, очищают от пыли и грязи, откушать подают, чаю испить.
Один из дворовых Сергей Перфильев Константинов куплен в 1829 году у господина генерал-майора и кавалера Чертова.
А вот Прокофия Стралова 22 лет комендант прожал хорунжему Оренбургского казачьего войска за ненадобностью. А может, прокутил деньги, вот взял просто так и продал своего Прокопия. Чего уж там. Времена такие. Крепостные. Хотели и покупали людей, хотели – продавали. Как вещь, как товар… И чем выше был статус в обществе у человека, тем больше у него было крепостных. Впрочем, у наших орских военных чинов не так много. Это вам не Шереметьевы и не Голицыны. Но мы находили записи об отправленных на каторгу в Сибирь. Можно только представить о несладкой жизни крестьянства того времени.
Владела дворовыми и жена Дмитрия Исаева – Александра Афиногентовна, подполковница. Раз Исаев – подполковник, она, соответственно, подполковница.
При коменданте Исаеве состоял писарь Андрей Егоров Еремин. Упоминание о нем есть в метрических записях.
Исаев ушел в отставку будучи в почтенном возрасте (родился в 1779). Когда же Шевченко прибыл в Орскую крепость, комендантом уже был Гаврила Гаврилов Левитский. Благодаря именно Левитскому Шевченко разрешили жить не в общей казарме, а в съемной квартире. Но Левитского в мае 1848 года обвиняют в снисходительном отношении к арестантам и предают суду. Во время следствия тот умирает. Сам Исаев тоже Шевченко знал. Умер отставной комендант 27 апреля 1849 года. В воспоминаниях ссыльного поэта можно встретить упоминание как Левитского, так и Исаева.
А вот позже в документах 1850-х годов прописан уже другой
комендант – Карп Карпов Зенденгарст.
Но вернемся к нашим дворовым. Ими могли владеть те, кто был их в состоянии приобрести. Вот, например, плац-майор Тютюнин.
Также как плац-адъютант состоял при штабе комендатуры.
В метрической записи от 14 февраля 1839 года о рождении Агафьи у дворового человека, принадлежавшего плац-майору Тютюнину Александру Ивановичу, даже имени этого крепостного не указали. Вещь, не иначе!
Есть упоминание о дворовом человеке коменданта Исаева Осипе Иванове и о дворовой девке титулярного советника Ситникова Александре Ерофеевой.
Упоминается дворовый человек инженера штаба капитана Булашевича Григорий Кузнецов.
Дворовые люди помимо услужения своим господам жили тоже своей жизнью. Также венчались в церкви, рожали детей.
Запись о бракосочетании за 1839 год дворового человека Николая и девки Матрены.
Как правило, судьбами их распоряжались их же владельцы.
В апреле 1839 года связали себя узами дворовый человек Николай Калугин 22 лет и дворовая девка. Он состоял при поручике Панцыреве. Она - дворовая девка того же Панцырева Матрена. Невесте на момент венчания было 18 лет.
Но случались и грешки в среде крестьянства. Вот у капитанши Герасимовой жила родившая в девках Мавра 22 лет с сыном-малолеткой, прижитым невесть от кого.
Сплошь и рядом такое случалось. У отставного прапорщика Дмитрия Петрова Лисюкова дворовая девка тоже родила незаконнорожденное дитя.
Кем были отцы младенцев незаконных? Об этом нам документы, к сожалению, ничего не расскажут. Какие постыдные тайны были скрыты в среде угнетенного крестьянства, каким издевательствам и мучениям они подвергались? Разве только очевидцы через века могли донести. Но не донесли. Памяти не оставили.
Но, несмотря на то, что в 30-е годы 19 века крепостное право процветало, некоторые отдельные владельцы даровали своим подданным волю.
Вот и в Орской крепости был такой благодетель плац-майор Тютюнин (это тот, у кого дворовый человек без имени записан), отпустивший своего крепостного на волю. В документах упоминается некий отпущенник Тютюнина Павел Никитин.
В метриках 1858 года есть запись о рождении мальчика Петра. Отцом его являлся бывший крестьянин князя Голицына Дмитрий Алексеев Чернышов, ранее проживавший во Владимирской губернии в Муромском уезде в селе Зяблицком Погосте.
Восприемником этого ребенка выступал тоже вольноотпущенник той же губернии, но другого господина Иван Васильев Соболев.
Есть записи об отпущеннике господина Покатилова Никите Леонтиеве Леонтьеве.
Из князи не в грязи, а в купцы!
К слову сказать, во многих губерниях Российской империи благодетели-дворяне вдруг давали вольную своим крепостным, даровали им свободу. Но это были частные случаи, единичные.
Например, в крепость Орскую в пятидесятые перебрались к нам бывшие крестьяне князя Голицына!
Встречаются записи о бывшем крепостном крестьянине князя Голицына Михаиле Павлове Лексакове (Алексакове), проживавшем ранее во Владимирской губернии Муромском уезде селе Кряжи.
Нашли мы также записи об отпущеннике Симбирской губернии Сызранского уезда Иване Ивановов Конькове, ранее принадлежавшем князю Щербатову.
Все они издалека перебирались на границу империи в киргиз-кайсацкую степь подальше от помещиков.
Кстати, в 1879 году в метриках одного из соборов уже уездного Орска упоминается купец Федор Иванов Коньков. Не сын ли бывшего крепостного князя Щербатова? Также в 1868 году есть запись об уроженце Владимирской губернии, Арзамасского уезда (Муромского), Варежской волости, деревни Кряжей Андрее Арсентьеве Алексакове, а спустя некоторое время – в 1874 году в тех же метриках он же упоминается уже как купеческий сын Андрей Арсентьев Алексаков.
Сиделец да не тот и сиделец известный
Помимо уже перечисленных сословий, проживавших в крепости Орской, мы установили, что здесь в первой половине 19 века имелись и представители других классов.
Уже в конце 30-х годов 19 века начинает оформляться тенденция по переселению в Орскую представителей разных сословий из многих городов и деревень Российской империи. Влекла сюда их жажда наживы, возможность разбогатеть на торговле со Средней Азией.
Недалеко от крепости раскинулся Меновой двор.
Географию мест, откуда перебирались на окраину государства люди разных профессий и званий, можно узнать именно из метрических записей о бракосочетаниях, рождении, смерти. Только прибыв к новому месту жительства и не успев еще приписаться в Оренбургской казенной палате (именно она занималась ревизиями), такие люди писались по-прежнему месту жительства. Именно благодаря этому мы и находим сей бесценный материал.
Есть весьма интересная запись о сидельце питейного дома Тамбовской губернии Темниковской округи Иване Кадыкове. Он упоминается в связи с рождением в семье дочери Марьи.
Перебравшись в Орскую крепость, бывший сиделец искал себе место под солнцем.
Кто же такой этот сиделец питейного дома?
Должность эта совершенно не связана с тюремным сроком, заключением.
Так в Российской империи называли продавцов питейных заведений и лавок, которые «сидели» в заведениях подобного толка, справляя свои обязанности. Но завидным положение такого рода занятий не назовешь:
«За неохранение пьяного, который не мог без очевидной опасности быть предоставлен самому себе, сидельцы в питейных заведениях подвергаются денежному взысканию до 5 рублей». Если же пьяного обворуют, изувечат и т.п., то «виновный в несохранении его сиделец обязан вознаградить его за убытки и лечить за свой счет..».
Были люди своей волею здесь оказавшиеся, но много и политических ссыльных сюда отправлено.
Именно в те годы Орская крепость становится местом ссылки неугодных людей. Шевченко будет пребывать в изгнании несколько позже – с июня 1847 по май 1848 года и с 12 мая по 5 сентября 1850 года.
Но и в 1839 году мы находим упоминание о неком Орской арестантской команды Осипе Станиславове Елецком.
На территории крепости находилась Орская арестантская рота.
Край не только ссыльных. О происхождении Орских купцов 2 гильдии Иосифа Стефанова Юрьева и Тимофея Силантьева Юдина
Воспоминания Шевченко об Орской крепости уже 40-х годов 19 века тоже для нас бесценны. Из них можно почерпнуть много информации:
«И теперь прозябаю в Киргизской степи, в бедной Орской крепости. Вы непременно рассмеялись бы, если б увидели теперь меня. Вообразите себе самого неуклюжего гарнизонного солдата, растрепанного, небритого, с чудовищными усами, — и это буду я. Смешно, а слезы катятся… И при всем этом горе мне строжайше запрещено рисовать что бы то ни было и писать (окроме писем). А здесь так много нового, киргизы8 так живописны, так оригинальны и наивны: сами просятся под карандаш; и я одуреваю, когда смотрю на них… Иногда степь оживляется бухарским на верблюдах караваном, как волны моря, зыблющим вдали…
Я иногда выхожу за крепость, к Караван-сараю, или Меновому Двору, где обыкновенно бухарцы разбивают свои разноцветные шатры. Какой стройный народ! Какие прекрасные головы! (Чистое кавказское племя.) И постоянная важность, без малейшей гордости. Если бы мне можно рисовать, сколько бы я вам прислал новых и оригинальных рисунков… А смотреть и не рисовать, это такая мука, которую поймет один только истинный художник…».
Благодаря своему приграничному положению Орская крепость стала форпостом торговли. В нее прибывали караваны из средней Азии.
Меновой двор, о котором рассказывал нам Шевченко, находился аккурат там, где сейчас стоит противотуберкулезный диспансер в Старом городе. Рядом располагалось озеро, со времен основания крепости безымянное, названное впоследствии сначала Менодворским, а уже позже, в конце 19 века Гладковским. В настоящее время озеро практически пересохло. Меновой двор основан в 1738 году по приказу нового начальника Оренбургской экспедиции В. Н. Татищева.
Вот и тянулись в наш край, правда, в тридцатые годы 19 века не так активно, как уже в пятидесятые и последующие после отмены крепостного права годы, люди разных профессий, званий, состояний.
Из Тамбовской губернии перебрался Кадомский мещанин Рышков.
Также он упоминается в документах уже и как Орский мещанин Павел Дмитриев Рышков.
Мы нашли упоминание и о мещанине Орской крепости Леонтии Федосееве Балашове.
Представляете, города Орска еще не было: таковой статус он получит только в 1866 году, а мещане уже имелись. Из Орловской губернии прибыл мещанин Мценского уезда Петр Андреев Павлов, из Оренбурга также мещанин Николай Иванов Агеев и др.
В документах тех лет мы можем встретить имя Оренбургского купца Петра Иванова Агеева. В ноябре 1839 года у него и его законной жены рождается дочь Екатерина.
Наверное, это один из немногих тогда купцов губернского города, прибывший в Орскую. Сословие торговцев появится в наших местах массово уже к пятидесятым годам. И будут они выходцами из разных мест.
Так, например, среди них Оренбургский купец Алексей Павлов Беляев, Оренбургский же мещанин Алексей Васильев Оглодков (позже он перейдет в сословие купцов, о нем мы уже писали).
Мы нашли также информацию, откуда прибыл к нам в Орск известный в уездном городе еще с 60-х годов 19 века купец 2 гильдии Иосиф Стефанов Юрьев. Прежде чем он сколотил капиталец в нашем городе, проживал в Самаре, относился к мещанскому сословию. В метриках 1858 года он записан как Самарский мещанин, а в 1868 году уже как купец.
Был первым старостой Орска с 1865 по 1871 гг. При городском старосте Юрьеве в 1870 году провели однодневную перепись населения города, составили план застройки на тот же год, было сформировано уездное казначейство, уездное полицейское управление. В собственность города передали Меновой двор.
Известный Орский купец Тимофей Силантьев Юдин в метрике 1858 года упоминается еще по прежнему месту жительства как купец города Оренбурга.
Купеческий клан Смирновых, хорошо известный в Орске, тоже родом из Оренбурга.
В метриках 1858 года один из родоначальников фамилии Антип Поликарпов Смирнов записан купцом города Оренбурга.
Были переселенцы и более скромного дальнейшего жизненного пути, который обрели по приезду.
Из Верхнеуральска в поисках лучшей доли прибыл мещанин Василий Иванов Третьяков.
Удельный крестьянин Федор Яковлев перебирается на окраину империи из Симбирской губернии Ардатовской волости. Этот факт переселения крестьянства, застывшего в крепостничестве, мог лишь свершиться постольку, поскольку человек был крестьянином удельным.
Такого рода люд для получения увольнительной и переезда должен был обратиться в Департамент уделов. Потом необходимо было уплатить так называемый «удельный взнос». Бородатые мужики на сельском сходе решали, каким будет размер этого взноса. Часть денег шла в Департамент, а часть – на нужды сельского общества. Но никакие трудности не останавливали желающих переселиться в город и стать свободными.
Среди приехавших на окраину Российской империи были и государственные крестьяне (экономические). Мы нашли упоминание о государственном крестьянине Степане Иванове Поздееве, он же в метриках записан как экономический.
Объясним.
Такая категория крестьян появилась в России после реформы Екатерины Второй в 1764 году из бывших монастырских и церковных крестьян. Первоначально находились в ведении экономической коллегии, а после ее упразднения – казенных палат. В отличие от крепостных крестьян обладали личной свободой, но несли повинности в пользу государства, платили денежные оброки. К концу 18 века слились с государственными крестьянами.
Именно государственные (экономические) крестьяне составят в 50-е и дальнейшие годы основной костяк переселенцев в наши края.
Все события, свершавшиеся в жизни как казаков, так и начавшего формироваться в Орске купечества и мещанства, записывались в метриках церквей. Духовное сословие имело в крепости почет и уважение.
Священнослужители крепости Орской
Самая первая церковь, существовавшая со времени основания Оренбурга (Орской крепости) с престолом во имя Андрея Первозванного. Церковь полковая, деревянная, была расположена на месте современного индустриального колледжа в Старом городе.
На рисунке, изображающем крепость Орскую, две церкви
К первой половине 18 века церковь стали строить на горе Преображенской. По крайней мере, когда Василий Жуковский был в наших краях, храм на горе уже возвышался. Об этом свидетельствует рисунок, оставленный известным путешественником на память о крепости.
Орская крепость. Рисунок В. А. Жуковского
А во времена ссылки Т. Г. Шевченко в Оренбургский край священником в приходе был Петр Тимашев.
Петр Михайлович являлся потомственным священнослужителем, его отец- диакон Михайло-Архангельской церкви города Белебея. Учился в Оренбургской духовной семинарии. Ко времени отбывания в ссылке Шевченко в 1847 году он был уже молодым священником 26 лет.
У священника жена Анна Алексеевна 19 лет и годовалый сын Евграф.
В 1958 году в метриках встречается упоминание дьячка Орской крепости Павла Федорова Холмогорова и его законной жены Екатерины Алексеевой по поводу рождения у них в июне того года сына Михаила.
Гораздо позже уже в уездном Орске будут построены Спасо-Преображенский собор, Михайло-Архангельская церковь, Преображенский собор на горе переименован в Никольскую церковь, но это уже совсем другая история. Пока мы остановились на периоде 30-50 годов 19 века.
Так вот они какие предки ваши, орчане! Замешанные на крови казачества, смешавшиеся с выходцами и переселенцами из разных губерний, ассимилировавшиеся с различными народностями и этносами. То и есть ваша и наша история. На этом и стоит наш город, вышедший из тесной ограды крепости Орской.
На этом статью мы свою завершаем, а в дальнейшем, возможно, вернемся уже к советскому периоду, следите за обновлениями.
Использованная литература:
1.ГБУ «ОГАОО», фонд № 98, опись № 2, дело №32, стр. 7
2. ГБУ «ОГАОО», фонд 98, опись 2, дело 58.
3. ГБУ «ОГАОО», фонд № 173, опись №12, дело №862, стр. 100
4. Хинкулов Л. Ф. Тарас Шевченко.Гослитиздат.- Москва, 1960 г.
5, (ГАОО, ф.173, оп.1, д.264).
6. http://artlib.osu.ru/oeel/gold/bolshakov/shevchenko/pdf/T.PDF
7. https://research-journal.org
8. Сайт МАУК «ЦБС г. Орска».
