Оренбургский ретродетектив. Серия 11, год 1961: как рабочие-металлурги подрались из-за ссоры между детьми и как соседи их помирить решили
Павел Лещенко, Урал56.Ру
15.08.2021
3697
1959 год, работники ЮУНК делают производственную гимнастику на территории комбината. Фото ОКМ
5-летняя девчонка прибежала домой, в барак, принадлежащий Южуралникелькомбинату, и, плача, сказала отцу, что ее обидели соседские дети. Отец, рабочий-металлург и член бригады коммунистического труда, отдыхал в своей комнате после трудовой смены – и пошел разбираться. Вскоре в барачном дворе образовалась куча-мала: мелькали в ней и оскорбленный рабочий, и его недруг-сосед, такой же рабочий из другой бригады, и малолетка, размахивающий пряжкой солдатского ремня, и женщины, поливавшие огороды неподалеку, и милиционер с дружинником, примчавшиеся разнимать драку… А потом все они встретились на заседании товарищеского суда, который попытался разобраться: отчего это советские люди, отправившие советского человека в космос, не хотят жить дружно? Орск. Май 1961 года.
1961 год, трамвай на улице Орска. Фото ГАОО
Товарищеские суды в СССР: «Создание нетерпимости к антиобщественным поступкам»
Товарищеские суды как общественный институт возникли почти одновременно с самим советским государством. Порядки новая власть вводила крутые, спрашивала за нарушения строго, и настоящие суды были загружены работой до отказа. А кто будет заниматься всякой мелочевкой? Вот, например, опоздал человек на работу, или брак допустил, или, того хуже, пьяным за станок встал. Он ведь преступник – не должен так себя вести пролетарий, освобожденный от оков царизма! Но не к прокурору же его тащить…
И в 1921 году председатель Совета народных комиссаров Владимир Ленин подписал декрет «О дисциплинарных товарищеских судах». Создавались они при профсоюзах и разбирали в основном вопросы трудовой дисциплины:
Заседания Местного Дисциплинарного Товарищеского Суда, как общее правило, происходят непосредственно на фабрике, заводе или учреждении. Проступками, подлежащими ведению Дисциплинарного Товарищеского Суда, являются: опоздание на работу... прогул без уважительных причин... небрежное отношение к своим обязанностям... хулиганство, непристойность поведения и грубость во время работы... мелкие присвоения, связанные с работой в предприятии... мелкие злоупотребления... Примерные виды наказаний: замечание, выговор, понижение сдельно-премиального вознаграждения... увольнение из предприятия или учреждения с лишением избирательных прав... перевод на тяжелые принудительные работы без лишения свободы... передача в концентрационный лагерь на срок до 6 месяцев.
Декрет от 5 апреля 1921 года
Но рассматривались там нарушения, совершенные по месту работы. А как же в быту? Ведь нужно, чтобы и по месту жительства советские граждане вели себя достойно этому высокому званию! И в конце 30-х товарищеские суды стали образовываться при «жилищных товариществах и при домовых трестах», позднее – при домоуправлениях. Соседи проводили собрание, избирали уважаемых людей, которые будут разбираться в разных житейских дрязгах...
1961 год, панорама Южуралникелькомбината. Фото ОКМ
В послевоенное время задачи товарищеских судов формулировались так:
Товарищеские суды – это выборные общественные органы, призванные активно содействовать воспитанию граждан в духе коммунистического отношения к труду, бережного отношения к социалистической собственности, соблюдения правил социалистического общежития, развития у них чувства коллективизма и товарищеской взаимопомощи, уважения достоинства и чести советских людей. Главное в работе товарищеских судов – предупреждение правонарушений, воспитание людей путем убеждения и общественного воздействия, создания обстановки нетерпимости к любым антиобщественным поступкам.
Указ от 3 июля 1961 года
«Плохо, что он допустил, чтобы товарища били пряжкой!»
Итак, 24 мая 1961 года товарищеский суд одной из улиц поселка никельщиков собрал вместе участников недавнего конфликта, разгоревшегося в одном из множества комбинатовских бараков, и стал восстанавливать ход событий.
1950 год, улица Линейная (теперь – Чекасина) в поселке никельщиков. Фото ОКМ
Для начала был опрошен пострадавший М. – рабочий цеха №3 славного Южуралникелькомбината. Он сообщил, что 15 мая 1961 года мирно стоял во дворе со своим старшим сыном-подростком, учащимся РУ – то есть ремесленного училища (на самом деле, РУ существовали в СССР лишь до 1959 года, а после были преобразованы в ПТУ профтехучилища; видимо, секретарь вписал в протокол устаревшую аббревиатуру… так или иначе, сыну было 15-18 лет). Вдруг к ним подбежал сосед Д., рабочий цеха №2 того же предприятия, пьяный и агрессивный. Д. принялся что-то выкрикивать, затем дал волю рукам. И не только рукам: даже коленом в лицо успел ударить. Но этот момент через двор проходил третий сосед, дружинник, и помог пострадавшему связать буяна. Но тут подоспела буянова жена – и напала уже на дружинника… Сын-подросток побежал в милицию. В итоге во двор прибыл на автомобиле милиционер, который увез Д. в медвытрезвитель.
Обвиняемый, тот самый Д., изложил ход событий несколько иначе:
15 мая я подошел к М. разобраться насчет своего ребенка, т.к. его дети обижают мою 5-летнюю девочку. Был в нетрезвом виде. Когда к нему подошел, он не стал меня слушать, а начал обзывать меня нецензурными словами. Затем М. ударил меня кулаком, а его сын начал хлестать меня пряжкой от ремня. Потом меня связали и связанного таскали по двору.
Сосед-дружинник, который помогал связать Д., рассказал, что при начале конфликт не присутствовал – он в это время поливал огурцы на расположенном неподалеку от барака огороде. Услышав шум, отправился посмотреть, в чем дело.
Первым долгом я обратился к Д., спросил: ты зачем сюда пришел? Д. пинком ударил меня. Тогда я предложил его связать, а сына М. отправить за милицией. Тут прибежала жена Д., которая требовала, чтобы мы его развязали, но мы отказались. Тогда она ударила меня по лицу.
Жена Д., домохозяйка, заявила, что на их семью возводится форменный поклеп. Конфликт, сказала она, возник давным-давно:
Я много раз приходила к М. разобраться насчет детей, чтобы их дети дали покой моему ребенку. Но они обзывались на меня, как хотели, всякой бранью. В тот день, 15 мая, мы отмечали и выпивали, а, когда гости разошлись, я пошла с матерью на огород. Туда прибежали соседки и сказали, что моего мужа бьют М. Когда я прибежала. Он был связан, и его били. Я просила, чтобы его развязали, но меня не слушали. Тогда я ударила Г. [соседа-дружинника] по лицу.
В общем, каждый так или иначе считал себя правым. Вот и поди пойми… Председатель суда – разумеется, тоже работник никелькомбината – приступил к опросу независимых свидетелей. Они тоже говорили кто что.
Одна соседка заявила, что Д. вообще часто пьет, «ведет себя плохо» и уже отбывал 15 суток за дебош, а в тот раз пришел «говорить за детей» с камнем – заранее, стало быть, настраивался на драку – и швырнул этот камень в пострадавшего, не сказав внятно ни слова.
Один из участников товарищеского суда высказал свое мнение по поводу конфликта
Другая, наоборот, уверяла, что «знает Д. с детства, причем с хорошей стороны»; что он был, безусловно, не прав, разбираться следовало на трезвую голову, но и М. строить из себя оскорбленную добродетель не нужно, потому что его дети – известные всей округе хулиганы и матерщинники, шпана настоящая, что младших они задирают постоянно, а те от них плачут; что тот подросток, который ремнем позже махал, сам провоцировал Д. на драку, предлагая «выйти один на один».
Наконец, сказал свое веское слово и представитель закона – милиционер, который прибыл разнимать эту драку. Он заявил, что обе стороны хороши:
Дети М., действительно, плохо себя ведут на улице, хулиганят и дерутся. Мне часто приходится слышать жалобы на них от соседей, не нужно товарищу М. защищать своих детей. Но и товарищ Д. вел себя нехорошо. Когда он был связан, я подошел к нему и стал его уговаривать, а он ударил меня по ноге. Я ведь уже несколько раз ходил усмирять его дома. Товарищу Д. нужно изменить свое поведение в быту.
Решила высказаться и домохозяйка, которая числилась председателем уличного комитета. Вообще-то, при драке она не присутствовала и по существу дела ничего добавить не могла, но ведь, вы понимаете, это было больше, чем дело о драке, тут требовалось дать оценку соседских отношений с позиций морали! И она дала:
Я, как уличный комитет, хочу сказать, что Д. можно перевоспитать только с помощью масс. Он работает во 2 цехе в бригаде коммунистического труда. Комсомолец, борется за соцсоревнование. В обязательстве есть пункт: поведение в быту. А ведь Д. пятнает своим поведением весь коллектив! Предлагаю товарищу Д. признать свою вину. Но и товарищ М. мало уделяет внимания воспитанию своих детей. И плохо то, что он допустил, чтобы товарища Д. били пряжкой. Желаю, чтобы они помирились на добрых началах.
И что вы думаете? Помирились. Во всяком случае, так значится в протоколе заседания. Приведем заключительную часть полностью:
В заключительном слове товарищ Д. сказал, что поведение свое исправит. Признал, что не прав был, что пошел к М. в нетрезвом виде. М. сказал, что думает, что этого между ними больше не повторится. Решили, что будут жить дружно.
Урал56.Ру благодарит за помощь в подготовке материала филиал ГБУ «Государственный архив Оренбургской области» в городе Орске и лично директора Инну Ершову.
Новости быстрее, чем на сайте, в нашем Telegram. Больше фотографий и комментариев в нашей группе ВКонтакте.
%20ОКМ.jpg)
