Родительский дом стал причиной судебных тяжб

– У меня родные сыновья и внуки хотят отсудить половину дома, – с болью в голосе начал свою историю 78-летний Николай Иванович. – Они считают, что могут претендовать на часть имущества их матери, моей умершей жены. Овдовев, я 4 года жил один. Почти ослеп – катаракта, был инсульт. Дом начал разрушаться, силы у меня уже не те, чтобы за ним ухаживать. Сыновья, снохи хоть бы раз пришли, помогли бы чем-нибудь. А теперь им понадобился мой дом.
 
Переехал Николай Иванович Коряков в этот дом в 80-м году. Первый дом, в котором они все вместе жили, отдал старшему сыну Александру, когда тот пришел из армии.
Впоследствии Александр его продал и вместе с семьей переселился в поселок ГРЭС. Там на вырученные деньги начал строить новый дом. И здесь отцу пришлось помогать сыну: покупал кирпич, помогал деньгами.

– Когда ребята стали возвращаться из армии, всем трем сыновьям купил по автомобилю, – вспоминает Николай Иванович. – Это было в начале 90-х. Сейчас старший Александр с семьей живут в Питере. Работает на авиационном предприятии. Обеспечен. Заработки хорошие. Вроде обратно не собираются. Младший сын умер – сердце. Остались сноха и дети. Средний с семьей в Орске живет.

3 мая 2003 года Коряков овдовел. По документам, что нам показал Николай Иванович, он все время был единственным собственником этого дома. Его жена юридически не владела недвижимым имуществом. Если предположить, что жена Николая Ивановича пережила бы супруга, то в этом случае она бы являлась одной из первых наследниц дома, а потом уже их совместные дети. Однако юридически все осталось на своих местах. Домом и землей как владел Коряков единолично, так и продолжает владеть до сих пор. Так на что претендуют его наследники при живом отце?

– Сыновья практически ничего не делали до смерти жены, – продолжает Николай Иванович. – А после – так и вообще забыли дорогу ко мне. Фундамент дома стал кусками валиться. Внешняя часть стен растрескалась, обрушивалась. Забор стоит некрашеный уже больше 20 лет. Внутри не дом, а сарай какой-то. Драночный потолок обвалился. У меня был инсульт. Лежал в больнице, ослабло зрение. Пришел домой – ничего не вижу. Хоть бы кто-нибудь пришел, проведал. Спасибо соседке, приходила, доила козу.   

Так пожилой мужчина в одиночестве жил до 2007 года. Даже если предположить, что мать владела половиной дома, то по наследственному праву в течение полугода дети имели все основания претендовать на часть ее имущества. О разделе родительского дома у сыновей и снох тогда не было речи. В 2007 году Николай Иванович знакомится с женщиной, чуть моложе его. Позже свои отношения они официально узаконят. И с этого момента родительским домом заинтересовались все.

– Сыновья и снохи мне говорят, мол, уходи из дома, живи со своей новой женой. Дом оставь нам, – рассказывает Николай Коряков. – Надежда, как пришла ко мне жить, взялась за ремонт. Чем-то я помогал. Она все стены перештукатурила. Привела в порядок фундамент. Внутри все в божеский вид привела. А сыновья приходили пьяные, хоть бы сжалились, помогли. Сейчас им дом стал нужен.

Пожилого, больного человека понять можно. Хочется еще пожить в нормальных условиях. Есть рядом человек, который не бросит в трудную минуту, ухаживает гораздо лучше, чем родные по крови люди. Разве кто-то из нас вспомнит семейное законодательство? Там прописано, что родители обязаны заботиться и ухаживать за детьми. А последние, в свою очередь, – за своими немощными родителями. А разве его вторая супруга недостойна пользоваться имуществом, принадлежащим по праву Николаю Ивановичу. Смог бы 78-летний Коряков без поддержки Надежды дожить до сегодняшнего дня? На месте детей – ей бы спасибо сказать и в ноги поклониться.

– Снохи приходили к нам, выгоняли меня, – вступила в разговор жена Корякова Надежда. – Николай Иванович им предложил: давайте я продам дом, возьму себе 2-комнатную квартиру. Немного денег оставлю на обстановку и пожить, остальное вам отдам. Там делите, как хотите. Нет. Они не согласны. Сейчас с Николаем Ивановичем мы решили дом продать. Просим за него 3 миллиона. Уедем к моим родственникам в Новоорск. Купим квартиру. Часть денег отдадим его детям. К сожалению, только судебные тяжбы тормозят наш переезд.

По завершении беседы с Николаем Ивановичем Коряковым и его супругой Надеждой прошли по соседям. Кто может относительно независимо оценить отношение родственников, тем более, что вся соседская жизнь проходит на их глазах.

– Чтобы дети помогали Корякову? – задумался сосед Сергей. – Приходили? Практически ни разу не видел. Я здесь живу 6 лет. Даже в лицо не определю его родственников. Пару раз видел, что кто-то приходил. Его это были сыновья или родственники второй его супруги, не скажу. По-соседски к Николаю Ивановичу иногда заходил. Он просил оказать ему незначительную помощь.

Через улицу живет Татьяна – та самая, которая приходила доить коз Корякова. Якобы именно ее нанимали дети хозяина, когда он находился в больнице.

– Корякова? Да, знаю, – отвечает на наши вопросы Татьяна. – Я ходила, когда еще его первая жена, баба Лена, болела. Не дети, она сама меня просила им по хозяйству помочь. Недавно его дети ко мне приходили, просили, чтобы я выступила в суде за них. Я им сказала, что нужно было раньше думать, когда баба Лена умерла, когда отцу их помощь нужна была.

Источник: Орский вестник