Оренбурженка стала первой женщиной-профессором математики в Кембридже

Впервые за 800-летнюю историю знаменитого английского университета в Кембридже профессором математики стала женщина. Она же оренбурженка – Наталия Берлова. Вильям Савельзон взял интервью для газеты «Оренбуржье».

…Узнал об этой удивитель­ной женщине случайно: позво­нила в редакцию оренбургская подруга ее мамы. Рассказала, что в авторитетном журнале «Эксперт» № 22 за этот год напечатано большое интер­вью с профессором Берловой, озаглавленное очень броско: «Она пошла дальше Ландау». Но только ни слова о том, что она оренбурженка. Дала московский номер телефона.

Нашел статью в «Эксперте» и ещё несколько статей, в том чис­ле и с интернет-портала Фонда «Сколково». Позвонил в Москву, долго беседовал с мамой про­фессора. А вечером – и с самой Наталией Геннадиевной, когда она, остающаяся заведующей кафедрой квантовых жидкостей Кембриджского университета и ставшая сейчас еще и деканом подмосковного Сколковского института науки и технологий, после напряженного дня лекций и опытов вернулась с работы.

– Наталия Геннадиевна, Оренбург для вас – это просто слово, которое вы привычно пишете в анкетах?

– Что вы! Это моя родина. Это моя 64-я школа, моя первая учительница Зоя Сергеевна Не­стерова, это друзья и знакомые. Не раз я возвращалась в родной город. В последний раз были там втроем, с мамой и папой, лет де­сять назад. Отца, к сожалению, уже нет в живых.


Ее родители познакомились в Оренбурге на танцах. Деви­чий пединститут и зенитное училище нередко создавали се­мейные пары на танцплощадке. Секретарь комсомольской орга­низации Нина Букина с физико-математического факультета и один из лучших курсантов Геннадий Тринько. Дружили два года, на третий расписались. На­таша родилась в 1968 году.

Читать научилась очень рано. Семейное предание. Пришла с улицы недовольная. «Почему везде написано: «Слава КПСС!», «Слава труду!» – про старшего брата Славу? Я хочу, чтобы и про меня так писали». Смешно, конечно. А слава нашла ее сама.

Переехали в Москву. Школу окончила с золотой медалью и с красным дипломом – факультет вычислительной математики и кибернетики МГУ. Там же посту­пила в аспирантуру, хорошо по­шла кандидатская диссертация. И вдруг, это было в 1992 году, возникла идея поехать куда-то посмотреть мир. Туда, где тепло. Написала письма в американ­ские Гавайский и Флоридский университеты. Приняли в аспи­рантуру Флоридского. Ей очень повезло: она работала с таки­ми удивительными учёными-корифеями, как Дмитрий Си­лин, Луиз Ховард и Пол Робертс. Русский, американец и англича­нин. Их всех объединило одно: необыкновенная увлеченность наукой, отношение к научному процессу не как к профессии, а как к образу жизни.

Наталия написала проект, в котором предлагала изучать квантовую турбулентность. Получила за него президент­скую стипендию и приехала в Калифорнийский университет работать с Полом Робертсом.

А в 2002-м после серьезных новаторских работ получила предложение переехать в Ан­глию, в Кембридж. Там про­шла все ступени: лектор, стар­ший лектор, ридер и, наконец, полный профессор. Входит в пятерку лучших профессоров-преподавателей Кембриджа, по оценкам студентов.

– Не могли ли бы вы разъ­яснить, в чем суть вашего от­крытия?

– Я бы не называла это от­крытием, но надеюсь, что это значимый шаг вперед. Мы соз­дали новую математическую конструкцию, включающую в себя теорию сверхтекучести Ландау, за которую он полу­чил Нобелевскую премию, и квантовые эффекты, такие как квантовые вихри, которые еще не были открыты, когда Ландау создавал свою теорию.

Мир устроен очень просто. Мы только не можем понять, как именно. Нагромождения каких-то систем, каких-то теорий – все это очень сложно понять. И вдруг, как было с Максвеллом, чуть-чуть дописал формулу, и все стало просто, объяснимо, все укладывается в четыре уравне­ния, и больше ничего не нужно.



Патриархат сказывается и в том, что названия многих чело­веческих занятий имеют только мужской род. Профессорша – это жена профессора. «Профессор разгадала природу квантовых вихрей в сверхтекучей жидко­сти» – царапает ухо.

В Кембридже – оплоте про­гресса – Наталия Геннадиевна – первая женщина-профессор математики за восемь столетий. Хоть радуйся, хоть огорчайся. Хорошо, сейчас мама помогает ей в Москве по дому.

– Вам, наверное, многие задают вопрос: почему жен­щины редко становятся мате­матиками и физиками?

– Это очень хороший вопрос. Я вам расскажу об этом на при­мере Кембриджа, в котором си­туация даже хуже, чем в других местах. В Англии вообще с этим делом не ладится. Вы знаете, женщин-математиков больше всего из трех стран – России, Италии и Франции. И здесь про­сматривается сильная корреля­ция либо с уровнем поддержки семьи в этих странах, либо с ролью, отводимой женщинам. Женщинам-ученым в принципе довольно тяжело совмещать се­мью и науку. Потому что наука требует ненормированного ра­бочего дня. Отключить мозги в пять часов и пойти домой за­ниматься домашними делами очень тяжело.

Трудность и в случае, когда в семье оба ученые, а университет может пригласить только одного. Я выступала на симпозиуме европейских женщин и рассказала свою историю. Тогда я была в Кембридже в Англии, а муж – в Кембридже штата Массачусетс (США). Я пошутила, что вот мы оба ученые и оба в Кембридже, но завидовать нам не стоит, так как наши Кембриджи через океан друг от друга. В зале порядка двух­сот человек. Обращаюсь: «Под­нимите, пожалуйста, руку те из вас, кто находился или находится в аналогичной ситуации». 95 про­центов женщин подняли руку.


Уже было сказано, что На­талия Геннадиевна приехала работать в Сколтех – так коротко называют новый Сколковский университет под Москвой.

– Кого вы готовите? Эли­ту?

– Я не люблю слово «эли­та»… Но университеты не долж­ны растить винтиков системы. Они должны воспитывать тех, кто может выйти за пределы каких-то установленных рамок, сделать что-то новое. Со всеми возможностями, которые сей­час предоставляет Интернет, онлайн-обучение, способы по­лучения базового образования разнообразны. Но роль универ­ситета – вывести человека за пределы простого накопления знаний, придать импульс для соз­дания чего-то революционного. По крайней мере, в этом миссия лучших университетов, а только в таких я всю жизнь и работаю.

Идея Сколтеха – привлечь лучших из лучших профессоров. Так создается критическая масса бурления новой мысли. Разные научные коллективы начинают между собой взаимодейство­вать, и возникает какое-то новое знание. Студенты этим всем подпитываются и видят сам про­цесс выхода за стандартные тех­нологии. Это они смогут сами применить в своей жизни.


– Такое смешное объявле­ние увидела писатель Дина Ру­бина на магазине русских книг в Израиле. Но это – проблема всех семей, переехавших из России за границу. У Наталии Геннадиевны 12-летний сын Глеб и 9-летняя дочка София. В Англии они учились в обыч­ной школе, играли со свер­стниками, ходили в гости. А дети впитывают любой язык, как губки. Как им удержать родной русский язык?

Наталия Геннадиевна смеется:

– Я два десятка лет живу и ра­ботаю в англоязычной среде. Но мне говорят, что русский акцент все равно чувствуется. Глеб и Соня владеют английским в со­вершенстве. Сейчас они учатся в Ломоносовской школе, это одна из лучших частных школ Москвы. Но впервые моим детям препода­ют основы классической англий­ской грамматики. В английских школах грамматику не препода­ют, считается, что дети и так на слух и через чтение грамматику впитают, но в итоге в речи корен­ных англичан остаются только простейшие грамматические обо­роты. Так что я даже рада, что мои дети получат основы английской грамматики в русской школе, как ни странно бы это звучало.

Дома мы, конечно, всегда говорим только по-русски. Мы были и остаемся гражданами России и делаем все для возрож­дения науки в своей стране.